Унылые серые стены отеля и маленькие окна – вот чем обернулась рекомендация одного инфобизнесмена. На то, чтобы смириться со своей ошибкой и расстаться с деньгами и иллюзиями, ушли сутки.
Слоняясь по городу, на распродаже в супермаркете муж купил памятную футболку с датой чемпионата, а я зачем-то обувь на танкетке. Городской океан был холодным и неприступным с обрыва. Только редкие мокрые фигурки серферов выныривали из темных волн. По улицам ветер гонял опавшие листья. Тарелки с едой остывали в руках официантов, которые сворачивали головы или резко застывали перед экранами с футбольной игрой.
Чемодан привезли только к автобусу, на котором мы начали наше путешествие по Перу. Цель была в конечном итоге добраться в Икитос, к шаманам, пить аяуаску. Но прежде, чем мы там очутились, прошел почти месяц.
Нас везли из пустыни на возвышенность, от озера Титикака в Мачу-Пикчу. Мне казалось, мы видели то, о чем не подозревали даже местные жители в других регионах. Ожившие камни залива в виде морских котиков. Изготовление вина - серьезно, в Перу? Мы увидели, как перуанцы вяжут в стога желтую солому, чтобы выжить на озере, где одни камыши, ткут и красят негнущиеся плетеные коврики на стены.
Туристы покупали шерстяные пончо, ушанки в перуанских ромбовидных узорах. Мы держались, но в итоге приобрели белый коврик из альпаки. Когда тебе предлагают такой коврик в десяти разных местах, начинаешь верить, что он необходим твоей спальне. Оказалось терапевтичным: спускать ноги черным утром прямо в белый мех - как снова окунаться в путешествие, пусть и по московским пробкам.
Когда муж купил шерстяные носки в фермерском доме в перуанской семье, я почувствовала неловкость. Мне показалось, он сделал это, чтобы снизить контраст между сшибающей энергией величественных гор, древней природы и их бутафорско-убогой жизнью.
Там, вечером, закрывшись в комнате, я просмотрела три серии «Аббатства Даунтон», пока ноутбук не сел. Электричества не было. Как не было и воды, чтобы помыться. Когда я вышла к завтраку на кухню с земляным полом и увидела лица фермеров в саже, у меня снова закрались ощущения, что нам показывают какой-то фильм с достопримечательностями для туристов, пытаясь имитировать натуральность. А чё с водой-то? Вы что, реально не моетесь?
Зато неожиданно огромные рейсовые автобусы, как большие корабли с плавным ходом, на которых мы перемещались, были полностью предназначены для ночных переездов - с зарядками, встроенными туалетами и широкими сиденьями, но тоже вызывали ощущение нереальности. Железная дорога была почти игрушечной, с детским перроном и часиками, опять для туристов, чтобы доехать пару километров до Мачу-Пикчу.
Поначалу путешествие вызывало злость и нетерпение из-за бесконечных переездов и длинных ожиданий. После Москвы я все время куда-то торопилась. Пока в одном кафе, состоящем из двух железных столиков, рядом с остановкой, уже 2 часа ожидая автобус, на котором еще 6 часов надо было ехать до другой точки, нервно размешивая густой, почти варенье, коктейль из свежей клубники, внутри себя я не услышала вопрос:
– И чё?..
Ну приедешь ты пораньше в обшарпанный отель - и чё? Будешь скандалить, требуя другого номера? Ладно, сегодня может не в обшарпанный. Но что изменится-то? Начнется жизнь? А сейчас она тогда где?
Внутри немного разжалось. Вдруг пронзила догадка: это путешествие - и есть эти бесконечные ожидания плюс редкие вспышки впечатлений туристических картинок-обещаний.
Это как в букве: пустое белое активно рисует черноту самой буквы. Только если белая пустота внутри уравновешивает черноту буквы - только тогда буква гармонична.
Я думала, что белое ожидание нужно пропустить. Но внезапно оказалось, что оно тоже часть этого процесса. Причем более реальная, чем стоп-кадры фотоленты с достопримечательностями.
И тут я вдруг увидела и этот щедро замешанный густой красный коктейль, и покосившуюся остановку в облупившейся синеве покраски у пыльной дороги, , где никто не сидел, никто не ждал, все скитались вокруг. И когда подъехал автобус, я никуда не спешила. Куда? Я уже на месте. В путешествии, которое происходит со мной.
Мы сдались. Перестали ждать, бежать, пытаться куда-то доехать. Мы просто наблюдали. Я это состояние даже в Мачу-Пикчу почувствовала. Щелкнула окружающее на телефон. Муж, мельком взглянув, пошутил – такие фотки повсюду в гугле, стоило ли ехать? Тогда меня вдруг опять пронзило осознанием, которое стало медленно разворачиваться внутри.
Ведь к этим фоткам не приложишь состояние внутри тела, давно не знавшего теплой ванны, обветренного и замерзшего, скрюченного и уже привычно пыльного. Когда смотришь кадры в интернете, не понимаешь, каково это, когда с тобой что-то происходит, а ты наблюдаешь за собой, за окружающим, но больше не пытаешься сбежать. Картинка красивая, а внутри тоска. Почему? Нет ощущения целостности, соединения внешней и внутренней реальности. Все вроде хорошо, но мне не радостно. Частый запрос на психотерапии, кстати. Но тогда я еще не была психотерапевтом, только искала трансформации.
Мы общались с путешественниками, которые выбрали экспресс-тур: сейчас ты в Москве, а через 16 часов уже в Мачу-Пикчу. Они жаловались, что от перепада высот закладывает уши, вокруг что-то диковинное, с чем невозможно соединиться. Организм это отторгает. Как чужеродное. И просветления, на которое рассчитываешь, не происходит.
Так ведь и у нас то же самое. Только они не могут соединиться, потому что быстро, а мы?..
Просветление происходит внезапно. Оно обрушивается, когда ты уже дошел до ручки.
И первый взрыв внутри произошел именно тогда, когда мы не пошли смотреть постройки Мачу-Пикчу. Глазеть на эту бутафорскую хрень для туристов, когда на тебя с другой стороны смотрит древность в виде гор? Нет, хватит!
А потом поехали в Манкору на океан: уже сами, вырвавшись из бесконечных ожиданий, из туристической программы, наконец-то попробовали раздолбанные такси, куда водитель мог подсадить родственников или случайных пассажиров, и местные самолеты, которые, как трамваи, останавливаются на остановках по вызову, и серфинг в океане - вот тут появился настоящий кайф.
И да, когда мы через месяц добрались до шаманов, мы были в другом состоянии. За этот месяц Перу вошел в наши тела. Мы пропитались разряженным воздухом, пылью, светом, запахами. Казалось, пустыня отпечаталась в наших телах, как и голубая возвышенность Арикипы. Рождественская елка и пасхальный кролик вместо яиц, как и сами резные порталы католических соборов кетчуа, стали милыми странностями.
И их лица, плоские и коричневые, кривые ноги женщин, закрытые плотными многочисленными юбками, гладкость черных волос, прямота и белизна проборов перестали казаться уродливо-непривычными. Мы стали песчинками, слились с окружающим нас миром. С такой же продубленной ветром и загорелой кожей лиц.
И тогда, приехав в Икитос и моментально вспотев от местного липкого, влажного воздуха, мы уже верили и в шаманов, и в живые деревья, и в связь мироздания со всем сущим.
А еще мы верили себе.
Мы вернулись в Лиму, и город изменился. Распахнулся набережными у океана, свежим бризом, и особым голубоватым воздухом, который окрашивал все вокруг. А еда оказалась такой вкусной. Я не верила, не узнавала. Погода та же, город тот же. Удивительно, не правда ли? И это не сила аяуаски, как я думала раньше.
Это сила паузы, которая важна не меньше, чем действие. Это сила целостности, которая возникает, когда перестаешь ускоряться.
В психотерапию клиенты не приходят за быстрым результатом, но внутренне хотят его. Быстрых процессов не бывает, дерево растет медленно. Быстрыми бывают разрушения. Важен процесс и ощущение себя живой.
Вы сегодня останавливались? Если нет, то попробуйте - опишите, что есть вокруг прямо сейчас.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!
